Божья кузница (сборник) - Страница 42

Пхань помолчал.

— Между нами, я надеюсь на то, что события предадут огласке, — наконец сказал он.

Эдвард попытался подавить подступающий гнев.

— Почему мы не можем работать вместе с ними? Переведите нас отсюда в ОБО!

— В Очень Большую Оранжерею? — сострил Минелли.

— В общежитие для бессемейных офицеров, — объяснил Эдвард. Его нижняя губа дрожала. Он переходил на крик, но больше не желал сдерживаться. Ему хотелось, чтобы на его возмущение отреагировали. — Правда! Черт знает, что это такое. Мы ощущаем себя в тюрьме.

— Хуже. У нас нет возможности смастерить пистолет или нож, — поддержал его Минелли. — «Дно мира, мама!»

Пхань посмотрел на Минелли со смешанным выражением раздражения и сочувствия.

— Это все, что я хотел сообщить. Пожалуйста, не волнуйтесь. Я уверен, вы будете вознаграждены за все неудобства. В ближайшее время мы получим новые инфодиски.

— Боже! — простонал Минелли.

Пхань, готовый было уйти, обернулся.

— Подождите! — крикнул Минелли. — Мне плохо. Правда. Со мной что-то происходит.

— Поясните, — попросил Пхань, жестом подзывая дежурного наблюдателя.

— Что-то с головой. Скажи им, Реслоу.

— Минелли выведен из равновесия, — медленно выговорил Реслоу. — Да и я не совсем в порядке. Но он — другое дело. Он разговаривает так, будто болен.

— Я — другое дело, — согласился Минелли. Потом он начал рыдать. — Господи, Боже мой! Верни нас на те самые скалы. Позволь нам продолжать путь в своей машине. Я подпишу все, что потребуется. Правда! Пожалуйста.

Пхань посмотрел на них, потом резко повернулся и вышел. Жалюзи вернулись на прежнее место. Эдвард выдвинул ящик и вытащил оттуда газету и пакет с новыми инфодисками. Он жадно вчитывался в заголовки и статьи.

— Иисусе! — пробормотал он. — Информация о действиях президента. Стелла! — вызвал он мисс Морган. — Стелла! Они знают, что президент посещал нас.

— Я как раз читаю об этом.

— Ты думаешь, твоя мать постаралась?

— Не знаю.

— Будем надеяться на нее.

Минелли продолжал рыдать.

Хикс лежал, облокотившись на подушку, в комнате Линкольна. У изголовья — круглый ночной столик, покрытый скатертью. Небольшая лампа со стеклянным абажуром в виде шара освещает отчеты и документы, наваленные высокой стопкой. Ампирные часы с маятником размеренно и приглушенно тикают на мраморном камине. Казалось, что в просторной с высоким потолком комнате обитают призраки. Но эти призраки не страшны, они — свидетели истории, они навевают приятные ассоциации. Это действительно кабинет Авраама Линкольна; здесь он подписал манифест об отмене рабства.

Хикс потряс головой.

— Я схожу с ума, — сказал он. — Неужели я действительно здесь, или это мне только чудится?

На одну секунду его охватила надежда, что так оно и есть, что он спит и видит сон в номере в «Интерконтинентале» и что ему вскоре предстоит шестиминутное выступление по радио с рассказом о своей последней повести и, пока молодой ведущий…

С другой стороны, что плохого в том, что он живет в Вашингтоне, в Белом Доме, в том, что он выбран лично президентом Соединенных Штатов на роль советника по вопросам, связанным с самым великим событием в истории человечества?

— Этого человека абсолютно невозможно убедить, — проворчал Хикс.

Он взял из стопки толстую папку фотокопий документов с фактами, касающимися объекта в Долине Смерти, Гостя и всего, что известно о Большой пустыне Виктории. Предварительный отчет о вскрытии Гостя лежал третьим. Пользуясь навыком, приобретенным за годы научных исследований, он быстро просмотрел две первые страницы, задерживаясь лишь на самых существенных деталях. Все авторы, как он впрочем и ожидал, явно стремились обезопасить себя — двусмысленные фразы, оптимистические предположения, непринужденный отказ от своих прежних идей. Только отчет об аутопсии свидетельствовал об основательном подходе к проблеме.

Полковник Туан Ан Пхань — человек, с которым Хиксу захотелось познакомиться — изъяснялся понятным языком и по существу. Физиологическое строение пришельца отличается от физиологии любого земного существа. Пхань затруднялся охарактеризовать среду, вызвавшую подобную эволюцию. Некоторые части тела напоминают хитроумные механизмы. Ничего подобного не наблюдается в более сложных, произвольно развивающихся формах, известных биологии.

Пхань не скрывал свои выводы. «Тело Гостя, таким образом, не может быть описано теми биологическими категориями, какие применяются по отношению к живым организмам Земли. Некоторые из его характерных особенностей противоречат логике естественного развития. Единственное объяснение, которое я нахожу, состоит в следующем: Гость — существо, созданное искусственным путем. Возможно, он является продуктом многовековых генетических операций в сочетании с комплексной биоэлектроникой. Так как подобное недоступно нашему пониманию, к любой моей гипотезе относительно функций органов Гостя следует относиться как к сомнительной или даже ошибочной».

Затем шел анализ тканей пришельца. Во всех тканях отсутствовала клеточная структура как таковая. Более того, каждый участок его тела или орган был снабжен отдельной системой обмена веществ, связанной с другими участками или органами, но не являющейся частью одной общей системы. В теле Гостя не было ни одного отверстия, которое способствовало бы освобождению организма от выделений. Выделения и отходы деятельности органов накапливались в тканях и оставались там. Пхань полагал, что это и могло оказаться причиной смерти. «Допускаю, что отсутствие каких-то питательных веществ в земной среде привело к изменениям в организме Гостя, которые не могут быть обнаружены в результате наших исследований. Допускаю также, что Гость в своей привычной среде был каким-то образом связан со сложной системой жизнеобеспечения, очищавшей его организм от выделений. Есть вероятность, что Гость болел и отдельные органы не могли выполнять свои функции».